Галлеан умирал. И Солониэль умирала тоже. Умирала ее любовь, последнее, что поддерживало существование Солониэль. А что бывает, когда умирает любовь? Да, конечно. Рождается ненависть. Король умер, да здравствует король! И когда Галлеан испустил последний вздох, от его тела отошла уже не Солониэль, но Мортис (Информация к размышлению: Мортис, подпольная кличка Mortis, темная богиня, повелительница смерти и нежити, характер решительный, целеустремленный, безжалостный, вдова). Ненависть, ненависть и месть отныне составляли ее суть. И лишь где-то в глубинах памяти еще прятались воспоминания об ушедшем счастье и любви. Но ненависть Мортис была не чета ненависти Бетрезена. Ненависть Павшего была рождена безумием, она была яростной и огненной, она обжигала и испепеляла. Ненависть Бесплотной Богини была рождена горем, она была подобна медленно растекающейся по жилам отраве, стылому болотнову туману, высасывающему последние силы из уставшего путника, обреченностью и безнадежностью веяло от нее. Но какой бы она ни была, ненависть все равно оставалась силой. И когда Мортис пришла в чертоги Вотана требовать ответа за смерть мужа, мигом протрезвевший Вотан не принял вызова и не рискнул показаться ей на глаза. Мортис не стала тратить слова на угрозы и проклятья. Не стала даже крушить вечный пиршественный стол. Просто развернулась и ушла. И только убедившись, что ее уже нет поблизости, рискнул перевести дух под столом Вотан. Но рано он расслабился. Еще ничего не кончилось. Все только начиналось...
Покинув чертоги убийцы ее мужа, Мортис сошла в мир смертных. И в силах тяжких обрушилась на засушливое южное королевство Алькмаар. Но не случайно оказалась она там, и не слепая ненависть стала тому причиной. Долго бродила Мортис по миру смертных выбирая тех, кто станет орудием ее мести. И выбрала Алькмаар. Собственно говоря, Алькмаар до сих пор не стал частью Империи по той же причине, по которой оставался неуловимым Неуловимый Джо. Славен он был разве что сильными магами, отнюдь не спешившими ощутить на себе затянутую в стальную перчатку руку имперской Инквизиции и жутковатыми обычаями. То, что они считались жутковатыми даже по стандартам средневекового общества, уже должно говорить о многом. (Примечание рассказчика: Если кто следил за похождениями моего тезки, то должен помнить некий Салладор. Так вот, Алькмаар - то же самое, но без красного золота, и потому никому нафиг не нужен.) Во главе королевства стоял король-жрец. Кому он воссылал свои молитвы - никто из живых об этом уже не знает, а мертвые отлично хранят свои тайны. Если верить последним сбивчивым строкам летописей Алькмаара, само небо потемнело, когда тень Мортис упала на страну. Ее путь по Алькмаару, был подобен пути косы над травами. Одним мановением бесплотной длани она умервщляла целые города и веси, ужасный ядовитый туман опускался на поселения и не было от него спасения. Напрасно старались из последних сил маги - разве может даже самая изощренная магия смертных противостоять божественной воле? Напрасно слал неведомому божеству молитвы король-жрец - если говорят, что отдавшись одному, сильному чувству человек ненадолго становится равен богам, то кому же равен оказавшийся в том же положении бог? Но смерть не стала, как обычно, вечным покем для алькмаарцев. Повинуясь воле Мортис они восстали - но уже как нежить. Нерассуждающая, не имеющая своей воли и своих желаний, не чувствующая боли и страха, голода и жажды. Идеальные солдаты. Идеальное орудие мести.
Мортис не строила далекоидущих планов, не задумывалась над перспективами, у нее была четкая цель - месть. Все остальное - Последователи, поклонение, даже собственное существование, не имело значения. Каково же было ее удивление, когда среди людей нашлись те, кто возжелал ее покровительства. Кто сам назвал ее своей госпожей. И если магов, возжаждавших бессмертия в не-жизни лича еще можно как-то понять, то как понять тех, кто был готов добровольно лечь под ритуальный нож и стать зомби? Мортис и не пыталась понять. Довольно и того, что ее воинство поплнялось быстрее намеченого. Она признала их своими Последователями, и ее воля стала их волей. Завершив подготовку, Мортис испытала свои Орды Нежити на отдаленном аванпосте гномов. Результаты превзошли все ожидания. Мортис не зря выбрала Алькмаар. И тогда Бесплотная Богиня повела свои Орды в самое сердце владений Горных Кланов, туда, где обитал Верховный Король гномов. И если для этого нужно пересечь земли Империи - тем хуже для Империи. Так начались Первые Великие Войны.
А теперь, оставим на время злосчастных алькмаарцев и их неживую богиню и посмотрим, что представлял собой на тот момент Невендаар.
Эльфы. После Битвы Внезапного Пламени.... Стоп-стоп, это не отсюда! Вобщем, несмотря на приложеные гномами и демонами старания, часть эльфов все же уцелела. Беглецы рассеялись по всему Невендаару как живое свидетельство мощи, ярости и безумия Павшего. Большая община эльфов под управлением королевы Таладриэль обосновалась в лесах по соседству с Империей, и даже ухитрялась поддерживать добрососедские отношения, хотя и не одобряла дружбу людей с этими "кровавыми убийцами" гномами. Но потеряв контакт со своими богами, эльфы не знали что делать дальше и к чему стремиться. Они жили по иннерции и во всех дальнейших событиях принимали исключительно пассивное участие - когда на них кто-то нападал, они отбивались. Иногда даже удачно.
Гномы. После всего случившегося Вотан ушел в бессрочный запой, и, предоставленные сами себе, гномы благоденствовали. Усобиц между ними не было, т.к. Вотан, проявив несвойственную ему мудрость, еще при их создании поставил блок на агрессию по отношению к своим. С Империей они наладили взаимовыгодную торговлю и даже подписали договор о взаимной военной помощи. Слегка беспокоили набеги каких-то совершенно отмороженных северных варваров, но это даже и к лучшему, как раз чтобы не дать топорам затупиться, а молотам заржаветь. Правда, оказались потеряны многие сакральные и мистические знания, подареные Вотаном, в том числе и руны - но кому они нафиг надо? И без них пиво варится, сталь куется и торговля идет.
Люди. Империя процветала. Конечно, ей далеко было до Золотого Века Бетрезена. В конце концов, средневековый феодализм - это вам не фунт изюму. Но в рамках своего социального строя все было весьма даже неплохо. Императорская власть была сильна и уверенно держала феодалов на местах в ежовых рукавицах и страхе божьем, для чего не покладая рук трудились Имперские Ассасины и Инквизиторы. Крестьян притесняли не больше положеного, еретиков сжигали по расписанию, границы раздвигались за счет мелких человеческих государств, во множестве образовавшихся по окончании Золотого Века. Одних приходилось завоевывать, другие, проявив благоразумие, присоединялись сами. С эльфами и гномами был мир и договоры о взаимопомощи, хотя в том, что помощь потребуется самой Империи почти никто не верил. А зря...
И вот, гром грянул, и креститься стало поздно. С юга на Империю перли бесконечные орды мертвецов. Не ожидавшая подвоха пограничная стража не оказала достойного сопротивления и вскоре присоединилась к Ордам, но уже в новом качестве. Естесственно, Империя послала войско с приказом разобраться и уничтожить. Гномы набрали некоторое количество особо жадных до битвы воинов и отправили их в помощь "согласно договора", т.е. абы отвязались. Эльфы тихо сидели в своих лесах и требовать с них чего либо никто просто не догадался. В быстротечной схватке нежить благополучно перемолола все посланные против нее войска продолжила свой неторопливый, но неудержимый марш. И тут выяснились два момента, которые сильно изменили отношение людей и гномов к происходящему. Во-первых, стало ясно, что нежить прет не абы куда, а целеустремленно. И цель эта находится где-то в сердце гномьих владений. А во-вторых... а во-вторых позже. Роли поменялись. теперь уже имеперцы оказывали чисто формальное сопротивление, а гномы сподобидлись прислать вполне достойное войско, хотя, по некоторым причинам, о которых позже, не столь достойное как надо было бы. Это войско постигла участь предыдущего. Тут уже стало не до шуток. Кланы собрали все силы, выскребли до дна все резервы и встретили врага во всеоружии и на своей территории. И были разбиты наголову. Неприступные горные твердыни пали одна за одной. Подземные города разрушены или лишены выхода на поверхность. Единственно почему гномы не были истреблены полностью - так это потому, что Мортис хотела другого. Ужас и отчаянье, которое некогда испытали эльфы, вернулось бумерангом и отшибло у Верховного Короля гномов отсутствие мозгов. Он отказался эвакуироваться, заперся в последней крепости и утверждал, что Вотан спасет их и ниспошлет чудо-оружие. Там его и достала нежить. Но напрасно Стурмир Молот Бури ждал в своем тронном зале сжимая молот в руках и ожидая доблестной смерти в бою. Нога ни одного из солдатов Мортис не перешагнула порога его чертогов, они ограничились уничтожением стражи и телохранителей короля. Вместо этого к Стурмиру явилась сама Мортис. Что было дальше - покрыто завесой тайны. По вполне понятным причинам, Мортис об этом никто не расспрашивал. А гномы, первыми вошедшие в королевские покои, когда их покинула нежить, отвечали уклончиво, а потом, помогая собрать выбитые зубы, напоминали, что слово серебро, а молчание - золото. В любом случае, думается мне, что Король очень пожалел что не покончил с собой заранее и не развеял свой прах по ветру. А еще думается мне, что не зря Мортис так к нему рвалась, и что через него она таки достала Вотана, пусть и не насмерть. Отмщение свершилось, и Мортис удалилась в неизвестность, покинув своих Последователей. Большая часть примитивной нежити (скелеты, зомбаки всякие) тут же попадали кучами истлевшей плоти. Имперские вояки немедля записали на свой счет победу над этими внушавшими ужас ордами. Немногие сохранившие самосознание - личи, вампиры, некоторые духи и призраки попрятались кто куда, стараясь особо не высовываться. Впрочем, всем вокруг было не до них...
А все потому, что Мортис была не единственной душой, жаждущей отмщения. Бетрезен внимательно следил за миром смертных - и через одержимых, и через добровольных помощников из людей (Примечание рассказчика: Да-да, даже у него были такие. А что, силы, побольше и нахаляву всем хоцца. Уж на что Креол матерый человечище, а и то попался на эту удочку). И когда Империя и Орды сцепились между собой, он решил, что его час пришел. И опять раскололась земная твердь, и маршировали по выжженым полям адские легионы, и обращалась земля в выжженую пустыню с лавовыли озерами. И опять огребли эльфы, но уже на общих началах. Но все это "жжжж" было не спроста. Вычислил Бетрезен, что проклятье Всевышнего наложено на тело его, а не на душу. И если сможет он найти подходящее вместилище для своего темного духа, то сможет покинуть опостылевшее узилище. А еще вычислил он, что новорожденный наследник Императора родился в самый что ни на есть подходящий момент и будет идеальным вместилищем. Дальнейшее было делом техники. Пока Легионы и невольно помогавшие им Орды отвлекали внимание, к Императрице подослали инкуба, в которого она моментально влюбилась. Похищение прошло без сучка, без задоринки, а заодно удалось подставить Горные Кланы, свалив вину на них. Несмотря на отчаянные усилия императорской гвардии, спасти императрицу и наследника не удалось. Императрица была превращена в демона и ее по ошибке зарубили в схватке, а ребенок пропал. Давно ожидаемый и подготавливаемый ритуал был готов начаться, но тут все пошло наперекосяк. Имперцы наконец-то правильно расставили приоритеты, плюнули на избиваемых нежитью гномов и бросили все силы против Легионов. Навалились всем многолюдством, не щадя себя, слова святых молитв, заклятий и адских проклятий смешались воедино... И опрокинули демонов. Легионы не побежали, они были просто уничтожены. А уставшие, окровавленные, вымотаные воины Империи явились как раз вовремя, чтобы сорвать ритуал. Явись они самую малость раньше - и это могло бы стать концом Бетрезена и Легионов. А так, ребенка успели спрятать. Небольшой отряд демонов, прямо вслед за прущими напролом армиями Мортис проник в земли гномов и пробился к заброшеной пещере, в которой по слухам был забытый портал в ад. Но и здесь удача отвернулась от них...
А тепреь вернемся к гномам. Вотан, он, конечно, дурак-дурак, но хииииитрый. Едва увидев марширующие в сторону Империи Орды Нежити он тут же понял, кто это и по чью душу. А еще понял, что гномам не остановить этот прилив смерти. А потому, чтобы спасти хоть что-то, явил гномам видение, из которого явствовало, что грядут тяжелые времена, и чуть ли не сам Рагнарек не за горами. А потому нужно срочно собираться и идти туда, не знаю куда искать то, не знаю что. Гномы повелись на эту лабуду и к делу отнеслись со всей гномьей основательностью. Снарядили в поисковую экспедицию чуть ли не половину своего войска. И, что характерно, дошли и нашли! Кружным путем (нормальные герои всегда идут в обход!) забрели в самые глубины владений Мортис, и, пользуясь ее отсутствием, устроили там солидный дебош. Выпили все, что горит, и набили морду всем, у кого она была. А еще нашли непонятно как оказавшиеся там руны. (Примечание рассказчика: Не иначе, как их туда сам Вотан подкинул.) Вернувшись домой, и застав свои города в руинах, гномы натурально озверели. Нежить к тому времени благополучно рассеялась, зато очень кстати подвернулся отряд демонов, что-то забывший у старой шахты. Демонов моментально втоптали в землю. Но из шахты лезли все новые и новые полчища, и в какой-то моент даже гномам надоело махать топорами и они задумались, как бы это остановить. Дело было сложным и непривычным (Примечание рассказчика: Имеется ввиду думать), но в конце концов решили испытать силу рун - не зря же за ними Вотан посылал. В принципе, у них получилось. Правда, из-за отсутствия навыков работы с рунами и врожденной бестолковости, вместо запланированой тысячи лет запор должен был продержаться всего десять, но это такие мелочи!

Как все, наверное, помнят (а остальным я сейчас напомню), гномы ухитрились запереть Бетрезена в пещере. Пусть всего на десять лет, но зато архинадежно. Уцелевшее демоны последовали по пути, проторенному эльфами и нежитью, то есть разбежались кто куда и усиленно делали вид, что их нет и никогда не было. Но Инквизиция не успокаивалась: стоило какому-нибудь сельскому забулдыге услышать охи-ахи в заброшенной мельнице, как туда немедленно отправляли группу инквизиторов, усиленную взводом рыцарей. Хорошо, если это всего лишь деревенская парочка уединилась для прелюбодеяния, а ну как выводок вампиров попадется или модеус с демоном бездны? Но со временем бдительность ослабела. Сначала убрали поддержку рыцарей. Потом стали уменьшать количество инквизиторов в группе, пока не остался один. А потом и вовсе плюнули. И дело было вовсе не в том, что вера ослабла. Просто дела Империи шли все хреновей и хреновей. (Примечание рассказчика: Далее я хотел привести трактат "О су ч щности власти", о ее же кризисе, о смутных временах и сравнительный анализ эффективности абсолютистской и представительской форм правления в указанных выше условиях. Но, поскольку там было многобукоф (60 страниц машинописного текста) и ни одного цензурного слова, кроме предлогов и союзов, пришлось от этого отказаться =() Император Демосфен, лишившись в одночасье жены и сына, ушел в глубочайшую депрессию. Хотел даже отречься от престола и уйти в монастырь, но вовремя одумался - в отсутствие наследника после этого поднялся бы такой бардак... (Примечание рассказчика: Про 1917 год и Февральскую революцию помним, ага?) Но от дел, тем не менее, устранился. В этом состоянии он не хотел, да и, будем честны, не мог управлять страной, только-только закончившей кровопролитную и разрушительную войну. В принципе, ничего особо ужасного: как раз на этот случай и нужны Коронный Совет, министры и личные советники. Да вот беда... Воланд был прав, Абадонна одинаково сочувствует всем, и результат для всех одинаков, что для святых, что для подлецов. Но всякие сволочи, если хоть малость ума имеют, отнюдь не торопятся умирать за родину, охотно предоставляя эту честь другим. Сами же тем временем наживаются на военных заказах и воруют все, до чего дотянутся. А когда война заканчивается, именно они становятся самыми сильными и влиятельными. Времена были почти рыцарские, и обычай лично вести войска в битву сгубил немало имперских нобилей. И когда пришло время заполнять многочисленные вакантные места в Коронном Совете и разбирать министерские портфели, почти все они достались таким "тыловым крысам". Результат - предсказуем. Казнокрадство, взяточничество, кумовство, крышевание организованной и не очень преступности... (Примечание рассказчика: А теперь вспомним 90-е, ага?). Вообще-то, есть лекарство и от этих болячек - не зря же столько лет пестовались Имперские гильдии и тренировались ассасины? Императору стоило только слово сказать, и вскоре головы ответственных за бардак лежали бы у его ног. Благо, и сбор информации, и устранение неугодных, были отработаны на "ять". Но Демосфену все было глубоко пофиг. А без его санкции ассасины не имели права трогать столь знатных и высокопоставленных особ. Чистка же среди мелкой шушеры ничего не решала. Поверив в свою безнаказанность, вспомнили о своей попранной суверенности все те, кто до этого присоединялся (или был присоединен) к Империи. Прикормленные при дворе нынешних баронов, потомки прежних королей, князей и т.п. взывали об освобождении родных земель от кровавых захватчиков. К счастью, армия, закаленная в последней войне, осталась стопроцентно лояльна императору, и все подобные выступления закончились весьма бесславно. Само собой разумеется, что восстановлением разрушенного во время войны никто не занимался, выделенные на это средства разворовывались подчас еще до того, как их выделяли. А особо отметился на этом поприще некто Хьюберт де Лейли. Не смотря на некоторые проблемы с родословной (его дядя, Бернард де Каузак, возглавил мятеж против императора как раз накануне Первых Великих Войн) он ухитрился пробиться в личные советники императора. И, принимая во внимание пофигизм императора, фактически правил Империей. Вскоре после его "воцарения" по всей Империи начали, как грибы после дождя, расти разные секты и культы самого отвратительного свойства. Ринувшуюся на них было Инквизицию, быстро поставили на место. Дескать, тут серьезные люди серьезными делами занимаются, так что НЕ НАДО. "Ты себе зафиксируй, я второй раз говорю НЕ НАДО. В третий раз повторять не буду, потому что будет уже не надо."(с) Тем более, вашему монастырю\церкви\святилищу давно ремонт требуется? А особо упорным и фанатичным вдруг стало не везти. То кирпич на голову свалится, то повозкой переедет, то зомбак повстречается голодный... .
У гномов тоже было все не слава Вотану. Запинав демонов и восстановив города в первом приближении, они стали выбирать нового Верховного Короля. Мнения, как и следовало ожидать, разделились. Обычно, такие ситуации разруливал лично Вотан, но сейчас ему было слишком хреново. Большинство кланов было за Морока Подпирающего Тучи, а меньшинство устроило Мороку и большинству бойкот. И следующие десять лет они, как те дед с бабой, не разговаривали и ничего друг о друге знать не хотели. Забегая вперед, скажу, что им же было хуже. Гномьи кланы именно единством и сильны были.
Но вот десять лет прошли. Пришло время подновить запоры на темнице Бетрезена. На этот раз предполагалось замуровать его там лет так хотя б на тыщу, чтоб не бегать постоянно туда-сюда. Но особого значения этому событию не придали, и Морок послал с этим заданием своего сына Гимнера с минимумом охраны. Проклятые ждали этого момента и готовились к нему все эти долгие для них десять лет. Отряд гномов угодил в ловушку и был поголовно истреблен. А демоны с нетерпением ждали мига, когда их бог предстанет перед ними во плоти. Огромные ворота преграждали путь в пещеру. Невзрачные – зачем особо стараться для ворот в заброшенную шахту? – но по-гномьи основательные и надежные. Единственная привлекающая внимание деталь – рунная печать. Когда-то она мягко светилась, а теперь только мерцала. Все медленней и медленней. И, наконец, вспыхнула и погасла. Двое сильнейших из демонов стали открывать ворота. Створки раскрывались медленно, но без скрипа, хотя и простояли без присмотра десять лет. Сотни глаз уставились в темноту открывающегося прохода в ожидании появления Повелителя, сотни глоток готовы исторгнуть приветственный крик. В темноте что-то шевельнулось и сделало шаг к свету. Но вместо заготовленных славословий у всех присутствующих вырвался общий вздох изумления и непонимания. Перед окружившими его демонами стоял обычный человеческий детеныш, истощенный грязный мальчишка лет десяти в каких-то лохмотьях. Обычный? Как бы ни так! Походка, стать, даже то, как он держал голову, все просто кричало, что их обладатель привык повелевать, приказывать. А еще – что его приказы исполняются тут же, неукоснительно и без колебаний. А если кому-то этого покажется мало, он может заглянуть в глаза. Пустота абсолютной тьмы и пляшущие языки адского пламени причудливо смешались в них. Глядя в них, чувствуешь, что заглянул в бездну, и что еще страшнее, эта бездна тоже заглянула в тебя. И поздно, слишком поздно, понимаешь свою опрометчивость, и что отныне и до скончания времен твоя душа принадлежит Павшему и гореть ей в том самом пламени, которое так весело скачет в зрачках мальчика. И преклонили демоны колени, признав своего повелителя. Но они были не одни, кто ждал этого года Г, месяца М, дня Д и т.п. вплоть до терции Т.
Тогда, десять лет назад, отомстив гномам и их трусливому божеству, Мортис всерьез собиралась уйти. Месть свершилась, и теперь ее ждет покой, вечность покоя. И тут она вдруг осознала, что не готова прервать свое существование, даже столь омерзительное и мучительное. Ей не нужен был покой, ей нужен был Галлеан. Просто бесцельно существовать она тоже не могла, ведь тогда приходили воспоминания, и терзали ее душу куда сильнее, чем когда-то солнечное пламя терзало ее плоть. И она решилась на немыслимое доселе – оживить своего супруга. Но она не хотела для него того же жалкого существования, которым наградили ее судьба и собственная ненависть. Нет, она хотела вернуть его таким же, каким он был когда-то. Никто никогда еще не воскрешал бога, убитого другим богом. Но тем истовее взялась за работу Мортис. Год за годом она выискивала крупицы знания, сопоставляла, теоретизировала, проектировала, экспериментировала, сверяла и перепроверяла. И вот, к исходу этих десяти лет ритуал в общих чертах был готов. Оставалась последняя сложность: для ритуала абсолютно необходима была божественная кровь. Хотя бы капля. Но где ее взять? Мортис не колеблясь отдала бы всю свою кровь, но она давным-давно ее лишилась. А кто же будет настолько глуп, что дать частицу себя ЕЙ? Значит, надо взять самой. Всевышний отпал сразу. Он хотя и не вмешивался в дела смертных и здешних богов-квартирантов, но становиться у него на пути не стоило – в порошок сотрет, пример Бетрезена все еще был памятен. Вотан все так же прилагал все усилия, чтобы разминаться с Бесплотной Богиней десятой дорогой, в чем был глубоко прав. Устроить на него охоту было бы заманчиво, но не рационально. Оставался Бетрезен, но о нем уже давненько не было ни слуху, ни духу. Опять поиски, сопоставление, перепроверка… И вот он, желанный результат! Оказывается, Бетрезен угодил в гномью западню! Сколь жалкая участь для могучего повелителя ада! Какая изящная ирония судьбы – тот, кто, пусть и косвенно, послужил причиной гибели Галлеана, теперь станет источником его спасения. Хек. Хек. Хек. И, что важнее, он воплотился и ослаб, а значит, заполучить кровь будет много проще ожидаемого. Но для этого нужны слуги в мире смертных. Верные и исполнительные. И тут Мортис вспомнила о своих оставленных последователях. Она послала им зов, но отозвались не все, далеко не все. За прошедшие годы многие приложили все усилия, чтобы избавиться от власти предавшей их богини. И у некоторых это получилось. Но большинство все же остались верны. Чтобы добыть недостающую информацию о месте заключения Бетрезена и дать войску размяться, Мортис предприняла нападение на крупнейшую библиотеку Империи, где среди свитков с бесценной мудростью ушедших веков и бесполезной светской хроникой таился невзрачный листок с картой, на которой были отмечены рудники Тиммории. «Значит мне туда дорога, значит мне туда дорога, значит мне туда дорога…»(с) И вновь маршировали мертвые армии по уже проторенной и знакомой дороге, направляясь в когда-то гномьи, а ныне заброшенные и ничейные земли. К сожалению, высокая мобильность никогда не числилась среди сильных сторон оживших мертвецов. И к моменту освобождения Бетрезена из его подземной темницы, на позициях для атаки находилось лишь несколько отрядов зомби и призраков. Их, вобщем-то, должно было бы хватить – демоны были изрядно ослаблены, долго находясь вне ада, да и гномьи секиры успели их попятнать. И Мортис приказала атаковать. В ярости, Бетрезен двумя могучими ударами испепелил большую часть нападающих, и вдруг с удивлением понял, что на этом его силы исчерпаны. Демонам удалось все же пробиться к своему основному лагерю в этих местах и даже отбить следовавшую по пятам первую волну нежити. После чего обе стороны стали накапливать силы для повторного удара. И тут Проклятые с ужасом поняли, что безнадежно отстают от Мортис. Ее воинство росло не по дням, а по часам. Все окрестные кладбища отдали своих мертвецов, из всех темных закутков выбирались попрятавшиеся туда от Инквизиции вампиры, призраки, духи, некроманты, личи; все живое и прямоходящее в округе срочным порядком умерщвлялось и зомбифицировалось. Ад же, как источник подкреплений, был для демонов закрыт, и они могли рассчитывать только на наскоро сделанных одержимыми людей. А этого было мало… Отчаянье завладело демонами – еще бы, обрести бога во плоти и тут же его потерять! И они решили рискнуть и пробиваться на север, где было уговорено место сбора для всех переживших Первые Великие Войны и активность Инквизиции. Проблема была в том, что нежить собирала свои силы как раз на севере, и, кроме того, благоразумно перекрыла путь, по которому демоны отступили к своему лагерю. Кружным путем демоны обошли осадившие их отряды нежити, но у Мортис было достаточно солдат, чтобы перекрыть Бетрезену все пути к спасению. По странной насмешке судьбы, его отряд перехватили как раз возле тех самых врат, из которых он недавно вышел исполненный столь радужных надежд на будущее. Бой был жестоким и долгим. Даже лишенный божественных сил и в чужом теле, Бетрезен оставался грозным противником, а защищающие своего бога демоны дрались с яростью обреченных. Они были могучи, каждый удар демона разрывал зомби пополам, но даже после этого мертвецы продолжали сражаться – рвали, кусали, пинали. А еще, демоны были хотя и могучи, но… смертны. И они пали, один за другим. Последним пал Бетрезен, еще раз подтвердив свой титул Павшего Ангела. И теперь уже ничто не могло помешать миньонам Мортис нацедить потребное для ритуала количество божественной крови. Ну а дальше не было уже ничего особенного. »Марш, марш левой! Марш, марш правой!» Бесконечный, безостановочный марш на север. В самое сердце эльфийских земель, туда, где укрылись остатки перворожденных под предводительством королевы-волшебницы Таладриэль. Туда, где еще остался дух Галлеана, где земля хранила его следы, а в воздухе трепетало эхо его слов. Там и только там он мог снова вернуться к жизни. Само собой, ни гномы, ни люди, ни эльфы не были в восторге от прущего по их землям немертвого воинства. Но, как говорится, у носорога слабое зрение, но при его весе это уже не его проблемы. Правда, эльфам все же пытались объяснить, что идут не просто так, а чтобы воскресить их бога, но стоило ли удивляться, что они не поверили? В отчаянии, Таладриэль призвала на помощь драконов и сама возглавила их атаку… Бедные зверюшки… Но вот отгремело последнее эхо боев, затихли последние стоны умирающих и лучшие из лучших, самые умелые и доверенные слуги Мортис стали готовить ритуал. Не буду тянуть кота за хвост: ритуал прошел успешно. Первое, что увидел Галлеан, пробудившись от своего смертного сна, был дружелюбно оскалившийся череп лича, что вовсе не добавило ему оптимизма. Увидев Мортис, он мгновенно понял, кто она, но долго отказывался в это верить. А когда все же поверил, не смог принять ее такой. Жалость и отвращение к тому, чем стала его возлюбленная, увидела Мортис в душе Галлеана. В ужасе, скрылся он в глубинах своих лесов и надолго уединился, обдумывая, кто он теперь после этого и что же ему делать дальше. Ярость Мортис не поддавалась описанию. А после, немного поостыв, начала она строить планы, как отомстить неверному возлюбленному.
А тем временем…
Бетрезен все же уцелел. Потерял много сил, вновь вернулся в опостылевший ад, но уцелел. Но теперь его верховенство в аду уже не было само собой разумеющимся. Проявил слабость – умри. Теперь эта философия работала против него. Он все еще оставался слишком могуч, чтобы бросить ему вызов в лицо, но когда это демоны занимались такой фигней? Интриги, предательство, подставы – вот их метод! И один из адских принцев решил, что его час настал. Он принял тот же облик, который был в Невендааре у Бетрезена и отправился наверх. Явился к напряженно ожидавшим вестей демонам в той самой точке сбора, наплел с три короба, как он доблестно сражался с нежитью и отбился от нее, и принял командование на себя. План его был прост, как удар кирпичом по голове: опираясь на свое могущество, некоторое количество преданных лично ему демонов и остатки Легионов на поверхности, захватить весь Невендаар. С непосредственностью дауна он считал, что раз Бетрезен так рвется на поверхность, то там есть что-то стоящее, и, захватив это, он сможет разделаться с Бетрезеном и править как в Невендааре, так и в аду. Никаких выводов из того, что Бетрезен уже пару раз пытался проделать такой финт ушами и получил по рогам, Утер (будем в дальнейшем называть его именем принца Империи, чей облик он принял) не сделал. Но полным идиотом он все же не был, и решил сыграть на своем сходстве с пропавшим наследником престола. Для начала надо было заручится чьей-нибудь помощи в самой Империи. И выбор Утера логично пал на того самого Хьюберта де Лейли. Надо сказать, что они были еще те два сапога – валенки. Тупые, но хитрые, жадные и властолюбивые, извращенные садисты. Нельзя сказать, что де Лейли принял Утера с распростертыми объятьями, чтобы принудить его к разговору, демонам пришлось перебить всех его телохранителей (весьма и весьма внушительное количество, ублюдок к своей шкуре относился очень трепетно). Но едва выслушав предложенный ему Утером план, он моментально попался на удочку и дальше уже плясал под его дудку. Первым делом, используя один из прикормленных им культов, он отравил императора. Гвардия сработала оперативно, и противоядие успели достать вовремя, но здоровье у Демосфена уже было не то. Естественно, на волне праведного гнева, решили нанести удар по расплодившейся нечисти – но это, как все прочее, стоит денег, а казна оказалась совершенно пуста. Тут выступил де Лейли и предложил наполнить казну из собственных резервов (благо, последние годы почти все поступления в казну оказывались именно там), потребовав за это сущую безделицу – императорскую корону. Тут уж даже Демосфен не утерпел, объявил де Лейли изменником и приказал схватить. Фигушки! Де Лейли к тому моменту успел накопить и экипировать вполне приличное войско и поднял открытый мятеж. Армия осталась верна императору, но отвратительное финансирование в последние годы сделало ее колоссом на глиняных ногах. В конце концов, де Лейли удалось при помощи предательства заманить императора с армией в ловушку и все висело буквально на волоске. И тут, как dues ex machina явился Утер. Перед этим он «случайно» повстречал в горах гномов, рассказал им, что он потерянный наследник Империи и тра-та-та, тра-та-та. У гномов своих проблем хватало, но чтобы соблюсти вежество ему выделили солидный эскорт. И в решающий момент Утер и гномы нанесли сокрушительный удар в тыл войска де Лейли и Утер сам лично прирезал мятежника, дабы тот не растрепал кому попало чего не надо. Император и вся Империя воспряли духом, когда стало известно, что отыскался пропавший наследник. Утер действовал осторожно и не показывал всех своих сил, а всем желающим рассказывал что все эти десять лет его воспитывали в горах ангелы. И, глядя на невообразимые для десятилетнего мальчика силу, ловкость и боевое умение, ему верили. Утер возглавил войско и прошелся по взбунтовавшимся провинциям жестоко подавляя любые попытки сопротивления. В какой-то момент он потребовал у гномов, во исполнение договора о взаимопомощи, помощи против бунтовщиков. В ответ, Морок потребовал личной встречи. Старый пень хотя и не был благословлен Вотаном, но жизнь прожил долгую и чутье имел отменное. Вернувшись домой Морок ничего толком не объяснив (ж..й чую – не самое толковое объяснение, а?) разорвал все отношения с Империей и объявил войну Утеру. Гномы почесали репу, подивились чудачеству короля и натихую саботировали войну. Короли приходят и уходят, а бизнес остается. Утер со славой вернулся в столицу. Демосфен на радостях решил тут же короновать сына на правление, что было вобщем-то нормальной практикой. Но тут Утеру доложили по своим каналам, что в обход Бетрезена удалось призвать из ада солидное подкрепление и на местных унтерменьшей можно наплевать. На коронации Утер проявил свое истинное обличье, убил императора и ушел к «своим». Что, надо сказать, было далеко не самым умным поступком. Имперцы разозлились всерьез. Заручились поддержкой всех, кого только можно: выбили подмогу из эльфов, замирились с гномами, у которых полным ходом шла своя революция и контрреволюция, даже ухитрились наладить взаимовыгодные отношения с нежитью, которой Утер тоже поперек горла встал. Адское подкрепление было внушительным, но совершенно недостаточным, против объединенных сил. Утер потерпел поражение и бежал в отдаленную часть империи, где еще не знали о случившемся в столице. Но там его достали свои же собратья-демоны. Терпение Бетрезена, которое и вообще-то являлось величиной резко отрицательной, лопнуло, и он отдал приказ изничтожить предателя. Легионы доблестно смели стоявших на пути гномов, договорились с орками, которыми управлял один старый дракон, и проломили оборону обманутых имперцев. Эскадроны рыцарей против когорт адских рыцарей, паладины против анти-паладинов, титаны против молохов, инквизиторы против инкубов, элементалисты против пандемониусов… Но Всевышний отвернулся от заблудших душ и победа досталась Легионам. Вторично был побежден Утер и низвергнут в ад, и даже я боюсь подумать, какую кару измыслил ему извращенный разум Бетрезена…
А тем временем…
Как я уже говорил, у гномов тоже было не все слава Вотану. Король Морок после гибели сына крепко подвинулся рассудком и решил его воскресить. Не рассудок, медицина и магия тут бессильны, а сына. Для чего потребовался полный комплект рун. Но вот незадача – в свое время руны раздали по одной каждому клану. А часть кланов, не согласная с избранием Морока королем, порвала с ним всякие отношения. Морок, не раздумывая, погнал все свое войско за рунами. Вскоре выяснилось, что большая часть этих кланов погибла, а выжившие готовы назвать королем кого угодно, лишь бы защитил от в конец распоясавшихся разбойников и варваров. Рано или поздно, так или иначе, все руны были собраны, и Морок лично провел наполовину отысканный в архивах, наполовину самостоятельно придуманный ритуал. Увы, но до Мортис ему было далеко. Или наоборот, рукой подать, все зависит от точки зрения. Его сын восстал из мертвых… но как зомби. (Примечание рассказчика: Причин, на мой взгляд, могло быть три. Во-первых, самопальный ритуал мог глюкнуть. Бывает. Во-вторых, слишком долго тело оставалось мертвым, вот и результат вышел, гм, неаппетитным. В-третьих, и на мой взгляд именно так и было, Вотан решил принять превентивные меры. Сегодня король сына воскресит, завтра кого-то из приближенных, а послезавтра гномы вообще умирать откажутся. С кем же ему тогда за вечным пиршественным столом бухать? ) Очухавшийся наконец Вотан сподобился заметить убыль за своим вечным пиршественным столом и прислал валькирию, чтобы вернула беглеца назад. После такого облома Морок окончательно обезумел и впал в буйство. Пришлось его того… этого... В общем, «мы делили апельсин, много наших полегло». После чего на отцовский трон вскарабкалась дочь Морока, Ятаа Хали, отчего половину гномьих старейшин немедленно хватила кондрашка. Начавшуюся было контрреволюцию ненароком придушил в зародыше Вотан. За всеми этим бардаком он прохлопал ушами конкретное землетрясение как раз под гномьими горами, и, чтобы хоть как-то смягчить последствия, явил гномам очередное знамение. Дескать, враги (не уточняя какие именно), которые и раньше не дремали, теперь и вовсе не спят. И со дня на день начнется Рагнарек. Я там всех конечно же уделаю, но чтобы минимизировать последствия для вас, вам нужно… Далее следовала инструкция для чайников по ритуалу усмирения землетрясений. Гномы все сделали в лучшем виде, хотя досталось им все же крепко. К тому же еще землетрясение разбудило какого-то дендромутанта драконоидного, шибко смахивавшего на Змея Горыныча. Зверушка успела разорить пару городов, после чего подоспело войско, и гномы по традиции взяли тварь в топоры.

Отгремели последние бои, и долгожданный покой опустился на истерзанную землю Невендаара. Надолго ли?
Вторые Великие Войны закончились, и мало не показалось никому. Люди, эльфы, гномы, перемежая мат молитвами за упокой, в который раз стали хоронить павших и восстанавливать разрушенное. Усобица, разгоревшаяся среди демонов, изрядно подорвала боевую мощь Легионов и ужаснейшим образом сказалась на их боевом духе. Бетрезен рвал и метал, даже самые доверенные и приближенные боялись показаться ему на глаза. Он раз за разом сторил планы, один другого подлее и коварнее, но все они при ближайшем рассмотрении оказывались какими-то мелочными: сжечь пару-тройку городов - разве это масштаб для творца мира? Нежить, хотя и вышла из этих разборок наименее пострадавшей стороной, замерла в напряженном ожидании. Если бы не то, что мертвецы не могут испытывать чувства, я бы даже сказал, что они боялись. Боялись, что равнодушная богиня вновь их покинет, бросив как надоевшую игрушку. Прошло уже несколько лет, в течении которых она не изъявляла им свою волю, и кое-кто решил, что вновь предоставлен сам себе. Но их ожидание заканчивалось...
Завершив свою миссию по воскрешению Галлеана, Орды закрепились неподалеку от северных рубежей гномов, на землях, обитателями которых были только разрозненные племена совершенно в пень отмороженных варваров, которым было пофиг на кого нарываться: на гномов, людей, эльфов или мертвяков. Нападение не заставило себя долго ждать. Вождь решил примерно наказать уродов, которые обосновались на племенном кладбище и беспокоят духов предков. Результат, я думаю, достаточно предсказуем, и в комментариях не нуждается. Но было и кое-что, привлекшее внимание не только бойцов нежити, отражавших нападение, но и самой Мортис: среди варваров были странные волки, чей вой оглушал и разрывал мертвые тела на части не хуже молний имперских волшебников. Чтобы разобраться было поймано живьем несколько "образцов". Каково же было удивление исследовавших их некромантов, когда волки вскоре превратились в обычных "барбов". Из лабораторий их немедленно перевели в пыточную, и очень скоро загадка была решена. Все дело было в амулетах, изготовленных местным шаманом, именно они позволяли варварам превращаться в зверей. Мортис припомнила, что подобных волков гномы считают зверьми Вотана, сложила два и два, и план мести неблагодарному муженьку (Я на него жизнь загубила, а он!..) был готов. Мортис снова обратилась к своим Последователям, но не как обычно, через духа по имени Прушин, а через молодого, амбициозного и не очень умного вампира. Тот неимоверно гордился оказанным доверием, задирал нос и всячески шпынял прежний "Голос Мортис". Та часть плана, которую Мортис открыла слугам выглядела так: небольшой отряд скрытно пробирается к аванпосту гномов и нападает на них. Следом появляется второй отряд, замаскированный под волков, и "спасает" гномов от "нападающих", после чего передает "волю Вотана" и исчезает. Вампир тут же назначил главным нападающим себя, а Прушина - волком позорным, пояснив, что, дескать, тому не привыкать. Прушин ничего не ответил наглому выскочке, только еще яростнее замерцали огоньки где-то в районе отсутствия лица.

Скучно стоять зимой на страже. Скучно и холодно. Добро бы еще что путное охранять, королевские чертоги, например, или пивоварню. А на эту забытую всеми богами дыру даже варвары набеги не устраивают уже который месяц. Скоро совсем забудем, с какой стороны за топоры браться... И пива нету. Из-за этого Рагнарека, Вотан поруби тех, кто его устроил, все запасы пропали, и пиво теперь выдают только самым тяжело раненым и тяжело работающим. А дозорные в этой дыре ни к тем, ни к другим не относятся. Хоть бы уже смена скорее приходила или напал кто... Но что это?
- Эй вы, недомерки! Давайте, вылазьте из своих грязных нор, не заставляйте меня ждать! Я чертовски голоден и, надеюсь, вас там много, ведь каждый сойдет только за полчеловека. Ха-ха-ха-ха!
Несмотря на грубые слова, голос кажется нежным и чарующим, ему нельзя не подчиняться. Мысли понеслись вскачь. Вампир. Нам конец. Накаркал...
- Не бойтесь, Дети Вотана! Это порождение Тьмы не сможет вам навредить! - странный голос, с подвываниями. Неужели...
Слышен необычайно громкий и чистый волчий вой и визг вампира, из голоса которого улетучилось все очарование:
- Нееееееееет! Мы так не...
Легчайший шорох, как будто целое ведро пепла вывернули из окна, и теперь он, медленно кружась, опускается на снег. А еще шорох шагов, не гномьих и не человеческих. Волчьих. Руки сами тянутся к топору, хотя разум твердит, что это не поможет, и даже, может быть, святотатство! Из предзакатных сумерек выныривает огромный волчий силуэт. И снова этот голос, с подвыванием:
- Подойдите ближе, Дети Вотана. Не бойтесь, я не кусаюсь, - в свете факелов становится видна ехидная ухмылка на морде волка. Он наклоняется к камню и как будто из ниоткуда появляется свиток, запечатанный золотой печатью с оттиском молота Вотана. Не может быть! Такая честь!
- Возьмите его и передайте своим набольшим, пусть следуют указаниям, написанным в свитке. Вотан хочет говорить со своим народом. А моя миссия выполнена и мне пора уходить. Прощайте!
Резкая вспышка света... И теперь только удаляющийся волчий вой и мягкое свечение свитка свидетельствуют, что все это не приснилось скучавшим стражам...

Операция была выполнена успешно, гномы ничего не заподозрили. А то, что с задания не вернулся новоявленный Голос Мортис... Чтож, значит такова ЕЕ воля. Хек. Хек. Хек.
Гномы восприняли новость с невиданным энтузиазмом, и, пока Вотан отдыхал от дел праведных (читай: похмелялся), взялись готовить ритуал, который должен был позволить им открыть окно в мир богов и напрямую говорить со своим Отцом. В теории... Но возникли проблемы. Рагнарек там или нет, но произошедший катаклизм оставил по себе ужасающие разрушения. Связь с некоторыми кланами была прервана, а для выполнения ритуала требовались все Хранители Знаний всех кланов. К не откликающимся кланам в срочном порядке были направлены спасательные партии. Новости были неутешительными, помимо прочих жертв и разрушений погибло трое Хранителей Знаний, и еще от одного отряда так и не поступило вестей. Предчувствуя недоброе, королева направила туда войско. Прийдя на место, гномы обнаружили демонов, разрушающих город и отчаянно обороняющих крепость сородичей. Демонов частью порубили, частью разогнали, но Хранителя Знаний клана среди немногочисленных выживших уже не было. Оно конечно да, на то и ученики, чтобы когда-нибудь заменить учителя. Только ключевое слово тут - когда-нибудь. Ученики частью погибли, частью были еще совершенно не готовы к такой ответственности. Троих, правда, с грехом пополам набрали. Но четвертое место, как ни крути, оставалось вакантно. И тут вспомнили про одного гнома-отшельника. Когда-то он был Хранителем Знаний, из самых сильных. Но на каком-то съезде Хранителей он с кем-то там сильно поспорил на философские темы, навроде символизма третьего справа верхнего завитка руны "Наутиз". Сильно поспорил, вплоть до руко-, ного- и посохоприкладства. Чтобы замять скандал, его натихую "ушли" на пенсию по собственному желанию, и намекнули, что будут тем счастливее, чем дальше он будет от клана. Он тоже кое на что намекнул, после чего с ним никто не общался уже лет так тридцать. Надеяться, что он благополучно пережил треволнения последних лет, было бы безумием. Но выбирать было особо не из чего, и «вся королевская конница, вся королевская рать» отправилась на поиски. И, что характерно для гномов, таки нашли! Свежий воздух пошел дедуле на пользу, и он выглядел намного веселее, здоровее и вздорнее, чем прежде. Бедовый старикан изрядно потрепал королевским посланникам нервы, прежде чем согласился вернуться. С его приходом, однако, подготовка к ритуалу закипела в полную силу.
Мортис, наблюдая за гномами, испытывала удовольствие и от их успехов, и от неудач. Ведь, хотя сейчас они и работали сейчас на нее, она ничего не забыла и не простила… Впрочем, у Мортис были и другие заботы. Ее благоверный, Галлеан, наконец закончил рефлексовать в уединении лесов, и вернулся к своим эльфам. Перед этим он явно успел смотаться в мир с христианством и нахватался идей о всепрощении, что «все люди/нелюди добрые», и вообще, давайте жить мирно! А потом послал мессию-эльфа по имени Лачлаан нести эти нехитрые истины своим сородичам, и вообще, всем, кто захочет его слушать. А чтобы бедолагу не постигла участь Христа, дал ему власть над ветрами и сильный пророческий дар. Теоретически, это должно было его защитить от любой опасности. Теоретически…
Волей-неволей, Галлеан привязался к своему посланнику, а значит, стал уязвим. И вот в это слабое место и надумала ударить Мортис. Немертвые миньоны Мортис наводнили леса, и, несмотря на отчаянные усилия и самопожертвование эльфов, добрались до Лачлаана. Но и они опоздали. Первыми успели демоны. Говорят, перед смертью Лачлаан был сильно удивлен – в ближайшем будущем он не видел конца своего пути и до последней секунды был уверен, что спасется. Демоны разорвали его тело на части и разошлись по своим делам. Впрочем, Мортис был нужен не сам Лачлаан, и даже не его смерть, а его тело. Демонов отловили и «убедили» вернуть части тела. Пророческий дар не подвел Лачлаана, но свой путь он продолжил уже в другом качестве…
Наконец, последние приготовления были закончены. Руны разложены в указанном в свитке порядке, собраны необходимые ингредиенты, начерчены магические фигуры, вознесены молитвы и принесены жертвы, и в указанное время ритуал начался. Тринадцать Хранителей Знаний стали в круг и затянули песнопение. Огромная сила, необходимая чтобы открыть окно в мир богов, начала аккумулироваться в хитрых начертаниях. И, как всегда, вдруг… Гномы хорошо защитили место проведения церемонии, но стая черных драконов и толпа высших вампиров – это было для них слишком. Нежить ворвалась в долину и устроила там всем тотальный массакр. А вслед за ними вошел и Лачлаан. Но вряд ли бы эльфы теперь узнали своего мессию. Мать воскресила его и наполнила своей силой и болью. Лачлаан завершил ритуал, но немного не так, как рассчитывали гномы, и заговорил не с Вотаном, а с Галлеаном. Горькими и обидными были его слова обращенные к отцу. Он издевался и насмехался над ним, называл рохлей, трусом и слабаком. Галлеан не выдержал, потерял над собой контроль, и явился в мир смертных в облике огромной твари, источающей яд и ненависть. Но именно этого и ждала Мортис. Тварь эту нежить вынесла на пинках, и еще долго ее разлагающиеся останки отравляли окрестности не хуже четвертого энергоблока ЧАЭС. А Галлеан получил два важных урока. Во-первых, он хоть и ненадолго, но побывал в шкуре супруги и понял, что в нем скрывается свой мистер Хайд, не менее ужасный, чем у нее. Чего, собственно, и добивалась Мортис. Во-вторых же, он усвоил, что мир жесток, и по-хорошему можно только получить по морде. После всего пережитого, Галлеан вновь зашхерился в своих лесах на эннцать лет, дабы сделать надлежащие выводы и решить, кто виноват и что делать.
Гномы, после такого плевка в лицо, утереться и забыть не пожелали. Надоело, понимаешь ли, что их постоянно чморят кто попало. Ятаа Хали с натугой приподняла батянин топорик и скомандовала «Казад ай мену!». «Барук казад!» обрадовались гномы, и пошли воевать с никого уже вобщем-то не трогающей нежитью. Они успели довольно глубоко вторгнуться на территорию противника и даже сравнять с землей вражескую столицу, (Примечание рассказчика: Те, кто играл, поймут насколько это было не просто. Особенно для гномов.) после чего благоразумно вернулись в родные горы, решив, что уже достаточно восстановили самоуважение. Скелеты, зомби, и прочие выковырялись из земли, куда их втоптали кованые башмаки традиционно бухих гномов, пожали плечами и продолжили заниматься своими делами.
А тем временем…
Бетрезен все не унимался. Он метался по своему тронному залу, и, время от времени, в исступлении бился головой о стены. Зная бешеный нрав своего господина, все демоны попрятались кто куда. Лишь несколько бесов из обслуживающего персонала, опасливо оглядываясь на Большого Босса, заделывали свежую дыру в стене.
- А что… что если… Если да! Открыть порталы, и из них замаршируют мои несокрушимые Легионы и… и… и… Арррррргх! – Бетрезен в ярости ударил кулаком в стену, ненароком впечатав в нее бесов, стены затряслись, а с потолка посыпались камни. Под троном жалобно заскулил прикованный к нему тиамат. Слегка успокоившись, он продолжил:
- Нет, это мы уже пробовали. Сокрушат, да, аргх! Сокрушат… Ну тогда… Тогда… Что же тогда?... А если… если… Ну конечно! Расколоть землю и выплеснуть наверх огонь и лаву, испепелить, испепелить всех и вся! – обгорелые остатки крыльев окутались багровым пламенем, воздух раскалился (еще больше обычного), по полу потекло пламя. Тиамат взгромоздился на подлокотник трона и недовольно зашипел. Этот звук привел Бетрезена в чувство, огонь впитался в пол, крылья потухли, да и сам владыка преисподней, казалось, потух.
- Нет… Потушат.. Да, потушат, гады… И Всевышний… Всевышний… Учитель! Предатель! Аааарррргх! … помогает этим… этим… Ничтожным! Неблагодарным! – где-то за его спиной тиамат зачавкал рабами из своей миски. Не оборачиваясь, Бетрезен швырнул в него первым, что подвернулось под руку. Кажется, это была сильно оплавившаяся горгулья. От неожиданности тиамат поперхнулся и сдавленно закашлялся. Мысли Павшего приняли новoе направление. Ему вспомнился последний бой на поверхности и облака омерзительного, смертоносного, выворачивающего легкие кашлем, чумного тумана, который напускали на его отряд некроманты Мортис.
- А может… Да, может! Чуму! Чуму на оба их дома! Нет, не на оба, на три, на четыре, на всех, всех, всех!... И пусть никто не уйдет живым! Но не простую, нет!.. Огненную! Огненную чуму! Они будут страдать и умирать, умирать и страдать! И мир… мир.. Очистится, да! И я начну сначала… Да, сначала! Я ему покажу, я всем покажу, что могу, могу…
Ну что же, тихо удалимся и оставим беднягу наедине с его мечтами.
Собственно, сказано – сделано. Но не все так просто. Все-таки, в последней авантюре Бетрезен потерял слишком много сил и так и не успел оправиться. А значит, выпустить на волю адскую чуму можно будет только в определенном месте, там, где он уже когда-то выпускал на земли Невендаара своих тварей. Но поначалу разлом будет невелик, а чума излечима. А значит – горе слабым. Горе эльфам. Тот, самый первый разлом. Он, правда, крепко запечатан, и отсюда, из ада, его не открыть, не сейчас. Но тех, кто остался на поверхности, вместе с теми, кого удастся пропихнуть через игольное ушко порталов, должно хватить, чтобы пробить эльфов и распечатать пролом сверху, а тогда.. тогда… Тьфу ты, это кажется заразно! Но может вмешаться Империя, что чревато. А значит имперцев надо отвлечь, особенно Инквизицию, вечно она сует нос куда не просят. Вот с нее и начнем…
А тем временем…
Тем временем в Империи было плохо. Император Демосфен убит, наследника нет… Вы понимаете ведь, что дальше? Во-первых, огромная махина Империи начала осыпаться по краям мелкой окалиной разных герцогств, баронств, княжеств и прочая, прочая, прочая. Их обитатели вполне могли насладиться прелестями смутных послевоенных времен помноженных на феодальную раздробленность. Во-вторых, за центральную часть боролись сразу три группировки, и жилось там не намного лучше.
Первую возглавлял Эмри, барон Амбриссельский. Он был известным полководцем, героем обеих Великих Войн. А главное, ему удалось привлечь на свою сторону большую часть имперской армии. Будучи паладином, он стремился к власти не ради нее самой, а чтобы навести хоть какой-то порядок и не подпустить к трону конкурентов, в чем был ИМХО глубоко прав.
Во главе второй группы стояла герцогиня Амбриэль Верзиллинская. При Демосфене она курировала работу ассасинов и шпионов, и влияния своего нисколько не потеряла. По некоторым слухам, она была тщательно маскирующейся эльфийкой королевского рода. А у эльфов стремление к власти в крови. Кто не верит – читайте Сильмариллион.
Третьим претендентом был граф Фламмель Кроули. Он возглавлял Инквизицию, которая рьяно ринулась наверстывать упущенное за время непродолжительного пребывания у власти Хьюберта де Лейли. Очень рьяно. Некромантов жгли за то, что зомбей делают, колдунов за то, что колдуют, эльфов – за длинные уши, гномов – за длинные бороды, а всех прочих – просто за компанию. Само собой, вся паства истово поддерживала кандидатуру графа, а кто не все, тех уже сожгли.
Началось все с того, что Кроули обвинил Эмри в ереси и предложил прибыть в главную цитадель Инквизиции для прохождения испытания. Огнем, естественно. Эмри дураком не был, и никуда не поехал. А кроме того понял, что с кем, с кем, а с графом союз невозможен, двум медведям в одной берлоге не ужиться. А значит надо искать помощников на стороне, потому как армия, во-первых, не в самом лучшем состоянии, а во-вторых, они свои, а своих жалко. Пусть лучше чужие умирают за его высокие идеалы. А тут как раз и эльфы нарисовались. В это время Мортис начала охоту на Лачлаана, и им ОЧЕНЬ нужна была помощь. Барон прикинул на пальцах, и спросил, а правда ли, что у эльфов появился великий провидец? Эльфийка улыбнулась, и ответила, что да, есть такой. Эмри согласился помочь, но с условием, что его познакомят с этим провидцем. После чего кивнул, мол идите согласуйте с начальством. Снова улыбнулась эльфийка, и сказала, что Лачлаан знал, чего захочет барон и заранее согласился. Ударили по рукам и понеслась. Для начала, Эмри вычистил из своего баронства прихвостней Кроули, а потом крепко вломил нежити, вернув эльфам три близлежащих города. После чего поинтересовался, взвешивая в руке меч: а как там насчет?... Ага, ответили эльфы. Как только так сразу. Иди туда-то и туда-то, а там тебя встретят и проводят. По прибытии на место, его встретил какой-то маловменяемый эльф, и нахамил в том смысле, что вы мол, хотели убить нашего мессию, но сотворили мученика и теперь мы вас будем зубами грызять. Эмри только пожал плечами. Страшной мсти эльфов он как-то не очень опасался, а облом с провидцем компенсировался тем, что войско как следует размялось, а новички получили крещение боем. Впрочем, непонятки скоро объяснились. Еще в процессе защиты эльфов, стража барона отловила изрядное количество шпионов. А потом его самого навестил ассасин, правда не для дружеского тычка отравленным кинжалом в спину, а с предупреждением от хозяйки: либо присоединяйся, либо не мешай, а то я тебя… Тут Эмри прервал ассасина и сделал встречное предложение: пусть Амбриэль явится к нему на пир, который будет устроен на нейтральной территории. С условием, что готовить будут люди барона. На пиру были достигнуты определенные договоренности, так-то: не убивать друг друга до смерти, делиться информацией и сначала свалить Кроули, а дальше по обстоятельствам. И именно благодаря второму пункту договоренностей, Эмри вскоре стало известно, что люди Кроули переоделись в его цвета и прошлись по городам и селам, похваляясь, как лихо они уделали «этого ушастого еретика». С графом надо было кончать. Прибыв в контролируемые Инквизицией земли, Эмри с удивлением увидел, что демоны там разгуливают как у себя дома. При информационной поддержке Амбриэль, войска Эмри прошли сквозь ряды фанатиков как нож сквозь масло. Когда пал последний оплот приверженцев Кроули, стали ясны странности поведения графа. Оказывается, он во всем слушался указаний ангела… который оказался одним из демонов Бетрезена. Думаю, Бетрезен поимел с Инквизиции туеву хучу ба-хионь, при их-то усердии! Со смертью графа и исчезновением «ангела» в серном дыму, хребет Инквизиции был сломлен, и Эмри с Амбриэль остались один на один. Из этой сложной ситуации их выручил, как ни странно, Бетрезен. Его огненная чума стала подбираться к владениям герцогини, и Эмри, который ну совершенно случайно проходил мимо со всем своим войском, предложил демонов замочить, а править вместе, предварительно поженившись. Амбриэль, не долго думая, согласилась. Пока демонический огонь с громким шипением выпаривал снежные шапки гномьих гор, ударный отряд человеческих войск прошел по следам демонов прямо к источнику чумы и всю малину Бетрезену да и обломал. После чего Эмри и Амбриэль сыграли свадьбу и правили… вернее, еще правят

Прошло несколько лет с тех пор, как осознал свою неправоту Галлеан и в очередной раз получил по рогам Бетрезен. Все более или менее устаканилось, и ни одна из Сил не стремилась вновь раскачивать лодку.
Покинутые Галлеаном, эльфы продолжали деградировать в своих лесах. Часть ударилась в откровенное варварство, жили поодиночке или небольшими группами в лесах, и занимались грабежом и разбоем. Ни человек, ни гном, не говоря уж о всяких демонах и разной нежити-нечисти, не могли чувствовать себя в лесу спокойно – в любой момент из глубины леса могли прилететь традиционно не знающие промаха стрелы. (Примечание рассказчика: Ага, стрелы промахов и впрямь не знали. Потому как вообще ничего не знали – не живые они были. А вот эльфам промахиваться случалось, но из-за высокой скорости стрельбы и большого запаса стрел рассказать об этом было некому.) Остальные изо всех сил старались поддерживать свой статус цивилизованности, во всем подражая людям. (Примечание рассказчика: Интересно, что бы по этому поводу сказал Тингол Серый Плащ?) Они строили города, ковали доспехи и даже пытались скопировать феодализм, но как-то он у них не прижился. Слишком уж эльфов было мало, и все хотели командовать, а не подчиняться. Сначала думали править по очереди, но быстро запутались, когда чья очередь, и решили, что будут сообща править «дикими» сородичами, за что те их презрительно обозвали «знатью» и все приказы игнорировали. Единственное, на что их хватило – это выбрать королеву.

Великая Королева Эльфов Иллюмиэль сидела в своем кабинете, подперев рукой голову и мрачно вперив взгляд в чистый лист бумаги. Ее сестра, Фирвен, откинулась в глубоком плетеном кресле. Изнывая от скуки, она подчинила муху и теперь гоняла ее хитрыми зигзагами по всей комнате. Из-за окон доносились азартные крики:
- Сюда!
- Нет, сюда!
- Да куда ж ты прешь, здесь мы!
- Что ж ты медленный такой, гнилушка тупая?
Иллюмиэль устало потерла виски.
- Сестра, что это за шум?
Фирвен выгнала муху из комнаты, и прикрыла глаза, переключаясь на зрение насекомого.
- Посольство «диких» развлекается, - ответила она спустя несколько секунд, - Притащили откуда-то зомби и играют с ним в салочки, идиоты. Доиграются когда-нибудь.
- Опять этот Тора’ак!
- Да, он тоже там. Но не отвлекайся, сестра. Ты уже придумала повестку дня для завтрашнего Великого Совета? – последние два слова были произнесены с явной издевкой.
- Нет. Может вообще разогнать его к Бетрезену?
- Но-но! Королева не должна принимать скоропалительных решений, но превыше всего ставить благо своего народа, - процитировала Фирвен.
- Фирвен! Не зли меня.
- Ладно, ладно! – неожиданно легко отступила Фирвен, - Тогда вынеси завтра на рассмотрение первым вопросом недостойное поведение некоторых членов делегации «диких». Если тебе повезет, все передерутся и оставят тебя в покое еще на полгода, до следующего Совета.
- Ну Фирвен! Ты же знаешь, что последние два года я только и делаю, что стараюсь помирить обе ветви нашего народа и загладить в отношениях с людьми последствия безобразного поведения «диких».
- Хорошо, тогда, хммм... Как насчет: «Внесение изменений в гравировку на церемониальных доспехах архонтов в память о гибели Лачлаана»? Наших это займет надолго. «Дикие», правда, не обрадуются, но они чего-то такого и ожидают, так что особых проблем не возникнет.
- Ну, это уже что-то. Но надо подыскать что-то и для «диких», они...
Королеву прервал вежливый стук в дверь.
- Войдите! – отозвалась Иллюмиэль.
- Ваше Величество! – страж церемонно поклонился, - Там пророчица. Говорит, она слышала голос Галлеана.
- И что же Он ей сказал? Что она теперь избранная, и ей следует оказывать всяческий почет? Или провести еще несколько ритуалов и жертвоприношений?
- Нет, Ваше Величество. Она говорит, что в наших лесах враг, которого надо немедленно уничтожить.
Иллюмиэль тяжело вздохнула.
- Хорошо, Солеан. Можешь идти.
Страж еще раз поклонился и вышел.
Иллюмиэль повернулась к Фирвен:
- Какая эта по счету?
- Четвертая за этот месяц, Иллюмиэль. Не будь к ней слишком сурова, нам всем так хочется верить...
- Галлеан покинул нас, - отрезала Иллюмиэль, - А что ты скажешь о ее «видении»?
- По крайней мере, такого еще не было. Кроме того, можно будет отправить отряд для проверки истинности ее видения. «Дикие» будут в восторге, им лишь бы повоевать.
- Так и сделаем.

Тора’ак, неофициальный лидер «диких» (официально лидера у них не было), поднял пророчицу с ее видением на смех. Слишком многие в последнее время принимали желаемое за действительное и начинали «слышать» голос Галлеана. Но на проверку согласился сразу, и даже предложил лично в ней поучаствовать. Чтобы скомпенсировать его дикий темперамент и узнать о происходившем из первых рук, Иллюмиэль послала с отрядом и Фирвен.
Вскоре, отряд заметил в лесу признаки присутствия нежити. Все было подумали, что именно о ней и говорилось в пророчестве. Но Милу (так звали пророчицу), сказала, что это не тот враг, а так, мелочи. «Мелочи» перебили и отправились дальше. Вскоре, эльфы вышли к небольшому имперскому городу на краю леса. Люди были удивлены, но приняли эльфов радушно, как союзников. И вдруг, Милу изогнулась, как от боли, и закричала: «Убейте их всех!». И что-то было в ее голосе, какие-то отголоски божественной силы, поскольку никто из эльфов не посмел ее ослушаться. Ни Тора’ак, ни в грош не ставивший ее и всю дорогу издевавшийся над очередным «Голосом Галлеана», ни благоразумная Фирвен, которая считала Империю союзником и помыслить не могла о таком неспровоцированном нападении. Не ожидавшая подвоха стража была быстро истреблена, город предан огню, а население вырезано в лучших традициях Легионов. Хмурыми и неразговорчивыми возвращались в столицу знатные эльфы, пряча взгляд друг от друга. Они не понимали, почему сотворили ЭТО, и им было до невозможного стыдно. «Дикие», напротив, радовались как дети, и только и разговоров было о том, что давно уже пора врезать как следует этим зазнавшимся последышам-атани. Авторитет Милу среди «диких» взлетел на недосягаемую высоту, но сама пророчица выглядела очень печальной и подавленой.
По возвращении, знатные эльфы потребовали немедленно созвать внеочередной Совет и на нем раз и навсегда разобраться, что собой представляет пророчица и ее откровения. Но Иллюмиэль понимала, что чтобы не решил Совет, перед Империей отвечать за уничтоженный город все равно придется. И хотя Эмри был на удивление вменяемым человеком, а слухи о Амбриэль не просто слухами, объяснить это будет непросто. Неизвестно, до чего бы дозаседался Совет, но события стали развиваться куда быстрее, чем рассчитывали эльфы и времени на дебаты не осталось. Спустя несколько дней после возвращения отряда, у столицы показался рейнджер Империи. Тора’ак предложил тут же его и пристрелить, чтоб не мучился от неполноценности в присутствии перворожденных, но Иллюмиэль еще надеялась, что все обойдется миром. Рейнджер доброжелательным тоном предложил эльфам выслать послов к краю леса, где их будут ожидать послы Империи, чтобы обсудить возникшие «недоразумения», а также вызвался проводить их до места встречи. Иллюмиэль приняла это предложение, понимая, что Империи тоже невыгодно раздувать сейчас свару, и Эмри хочет спустить дело «на тормозах». К сожалению, все испортил Тора’ак. А может это вмешался Галлеан? Так или иначе, но в последний момент Тора’аку померещилась засада, и он пристрелил рейнджера. Само собой, что разговора с имперцами после этого не вышло. Уже понимая, что войны не избежать, но пытаясь выиграть хоть немного времени на подготовку, эльфы попытались уничтожить послов, но и тут их ждал облом, нескольким людям удалось спастись.
Рубикон был перейден и мосты сожжены, пути назад не было. Оставалось только признать Милу настоящей Пророчицей, надеяться, что ее действительно ведет Галлеан, и он знает, что делает.
Эльфийская и человеческая армии встретились в кратере давно потухшего вулкана Телена. В последней, отчаянной попытке избежать кровопролития, Иллюмиэль выслала для переговоров Фирвен. Эльфы полностью признавали свою вину и готовы были на любое возмещение ущерба, по выбору людей. Имперский генерал ответил, что хотя сам и не имеет права принимать такие решения, но согласен не начинать боевых действий, пока гонцы не известят о предложении эльфов Императора и не вернутся с ответом. Увы, но снова все испортил Тора’ак.
В древние, даже по эльфийским меркам, времена, эльфы были дружны с драконами. Потом король драконов Дорагон погиб, и драконы погрязли в анархии и индивидуализме. Но среди эльфов все еще хранились знания о том, как привлечь на свою сторону дракона и управлять им. А именно в этом кратере обитал один из самых могучих красных драконов. Тора’ак и еще несколько «диких» пробудили его и натравили на имперское войско. К сожалению, в своем одичании, «дикие» растеряли большую часть знаний, и дракон вышел из под контроля и пошел мочить всех подряд. Конечно, сразу против двух армий ему ничего не светило, но мало не показалось никому, а главное, никаких переговоров больше быть не могло. В тяжелой и кровопролитной битве эльфам все же удалось одержать победу. Тора’ака королева хотела было расстрелять на месте, за саботаж, но все «дикие» вступились за него, как один. Иллюмиэль пришлось ограничится домашним арестом. Но вновь встал вопрос, что делать дальше? Пророчица ответила, что такого вопроса нет. Эльфы должны отвоевать себе достойное место среди прочих народов и вернуть все земли, которые дал им во владение Галлеан еще во времена Творения. Такова Его воля, или кто-то хочет спорить? Желающих не нашлось. Следующими адресатами по получению звиздюлей были назначены гномы, и тут даже у знатных эльфов не было причин рефлексовать. Эльфы живут долго, и многим все еще было памятно то избиение беженцев, которое устроили гномы. Так что, энтузиазм был всеобщим и неподдельным. Передние рубежи гномов были быстро прорваны, и эльфийское воинство углубилось в земли Горных Кланов. Пророчица всегда была на виду в ответственные моменты, и, как могла, вдохновляла соотечественников идти дальше, несмотря на потери. Но в остальное время Милу становилась все более и более подавленной.

Стенограмма разговора королевы Иллюмиэль и пророчицы Милу. Совершенно секретно. Перед прочтением съесть.
Иллюмиэль (И): Милу, что тебя гнетет? Ведь мы же выполняем волю Галлеана! Или у тебя возникли какие-то сомнения в том, что это Он говорит с тобой?
Милу (М): Нет, Ваше Величество. Это Галлеан, это его голос. Точнее... голоса. (пауза) Ваше Величество, как вы думаете, может ли бог сойти с ума?
И: Почему ты об этом спрашиваешь, Милу?
М: Сейчас я слышу два голоса, они разные, совсем разные! Один из них печален, он скорбит о потерях нашего народа, о тех, кто уже погиб и еще погибнет в боях. Он больше похож на прежнего Галлеана. Второй же яростен, он исполнен гнева и толкает нас в бой, к борьбе. Я... боюсь его.
И: Ты точно уверена, что это Галлеан, а не кто-то другой?
М: Да, Ваше Величество. И именно это меня пугает больше всего.
И: Я... Кажется я понимаю тебя, Милу. Но мы Дети Галлеана, и должны следовать его повелениям. Крепись, Милу. Ты нужна нашему народу. Ведь именно с тобой говорит Галлеан, ты ведешь нас. Без тебя нам не победить.
М: (вымучено улыбаясь) Да, Ваше Величество. Я постараюсь.
Конец стенограммы.

(Примечание рассказчика: Объяснений странному поведению Галлеана, на мой взгляд, может быть два. Первое, и самое простое – Галлеан таки тронулся умом. Нервный срыв плюс шизофрения. Второе – полюбопытней. Галлеан все же помирился с Мортис, и теперь именно она задавала более агрессивную политику для эльфов. Что неплохо согласуется с тем, что нежить не особо и досаждала эльфам в их крестовом походе. Темные эльфы (эльфы-нежить) не в счет – по косвенным сведеньям, эксперимент оказался неудачным, и они не очень-то слушались свою Мать)

Эльфы, наконец, вступили в густо населенные районы земель Горных Кланов, и теперь стало понятно, почему они так легко сюда добрались. Гномы находились в противостоянии с демонами, непонятно что забывшими в этих местах. Впрочем, активных боевых действий не велось. Армии гномов и демонов напряженно стояли друг напротив друга, но умирать никому не хотелось. На фоне задействованных обеими сторонами сил, эльфийское войско совершенно терялось. Возможно, даже нынешний Галлеан не рискнул бы бросить в самоубийственную атаку свой народ, но среди гномов нашелся предатель. «Некий гном», да будет забыто в веках его имя, оказался недоволен политикой королевы, а также усилением позиций своего коллеги-конкурента, инженера Гумтика Кровоточащего, которому выделил солидный грант на разработку мощных военных машин. Этот «некий гном» вызвался провести эльфов мимо линии фронта, прямо к тайному убежищу королевы, откуда она управляла войсками. Контрразведка гномов сработала успешно, и эльфам организовали засаду, как раз там, где они должны были переходить линию фронта. Но тут вмешалась Мортис со своим новым проектом – темными эльфами. Они вынырнули из теней как раз в тот момент, когда захлопнулась ловушка гномов. Возможно, гномам еще удалось бы переломить ход событий в свою пользу, но демоны, заметив непонятное шевеление в стане гномов, решили, что это хитрая провокация, и перешли в атаку по всему фронту. Дальше началась кутерьма и неразбериха. Нежить била гномов, гномы демонов, демоны тех, кто ближе стоит, а эльфы – тех, кто мешал пройти к Ятаа Хали. Ценой многих жизней, эльфам все же удалось вырваться из этой кровавой мясорубки, пробиться сквозь телохранителей гномьей королевы и захватить ее в плен. После чего был предъявлен ультиматум: все уцелевшие гномы спускаются в свою подземную крепость Готтер и эльфы запирают их снаружи. Не видя достойной альтернативы, Ятаа Хали согласилась. Повинуясь своей королеве, гномы спускались в свою крепость, которой предстояло стать тюрьмой. Королева должна была спуститься последней. И дернул ее Вотан, уже стоя на пороге, обернуться и пригрозить эльфам, дескать, we’ll be back! Пророчица в ответ крикнула «Умри, животное!» (Примечание рассказчика: Я не шучу!), и посланный Галлеаном вихрь разорвал гномью королеву на части.
Все еще под впечатлением от проявления божественной воли, эльфы запечатали гномов под землей и продолжили свой путь. Теперь им была известна его конечная цель – город Темперанс. Когда-то давно, люди, эльфы и гномы вместе построили его, и там же должен был собираться совет, на котором решались бы споры между этими народами. Но уже давно нога эльфов не ступала в Темперанс. И Галлеан ОЧЕНЬ хотел это исправить.
Что бы там не думал Профессор, но невендаарские эльфы никогда не были хорошими моряками. Сказать по правде, они ими вообще не были. Но путь к Темперансу лежал через Торговое море, важный торговый узел Империи, и эльфам пришлось опробовать себя в этой роли. С божьей помощью (Примечание рассказчика: Никаких других объяснений я, лично, не вижу), эльфам все же удалось захватить контроль над этим регионом. Правда, потери оказались весьма велики... Но, лес рубят – щепки летят. Применительно к эльфам эта поговорка особенно хорошо звучит.
Возмущенные убийством своей королевы, гномы побили все рекорды по скоростному рытью туннелей и в кратчайшие сроки выбрались на поверхность. Они объединили силы с имперской армией, ставшей гарнизоном в Темперансе. В ответ, ведомые пророчицей эльфы провели мобилизацию среди местных эльфов. Не смотря на отчаянные усилия армий Империи и Кланов, вскоре эльфы осадили Темперанс, в чем им помогли «некий гном» и несколько его сообщников. (Примечание рассказчика: Как бы ни пыталась его обелить пророчица в глазах эльфов, что, дескать, он воюет не против своего народа, а против гнусной тирании незаконной королевы, на мой взгляд, он завистливая шваль и ничего больше.) Амбриэль предприняла попытку лично и тайно переговорить с Иллюмиэль, которая оказалась ее сестрой, но было уже поздно. На волне побед крышу королеве снесло капитально, и ни о каком примирении речи идти не могло, не осталось даже рефлексии, только фанатизм. В последней надежде окончить кровопролитие, Эмри предложил Божий Суд – каждая сторона выставит поединщиков, чьи окажутся сильнее, того и город. От Империи выступил сэр Алемон Локлостерский, непревзойденный воин, от гномов – Гумтик Кровоточащий с какой-то кошмарной помесью катапульты и огнемета. Эльфы, не мудрствуя лукаво, размазали поединщиков тонким слоем по мостовой и бросились на приступ. Потери были ужасающими с обеих сторон, но, в конце концов, Эмри решил, что игра не стоит свеч и «пусть ушастые ублюдки им подавятся», и отвел войска. В конце концов, несмотря на свою символичность, Темперанс не был критически важен для Империи. К тому же, люди куда быстрее восстанавливают потери, чем эльфы...
Несмотря на победу, эльфам было не до празднеств. Победа вышла воистину пирровой. В ближайшее время им предстояло множество похорон и непростые размышления на тему: и на хрена нам все эти завоеванные земли?